Существует два основных подхода в рамках теории социальных ролей. Впервые это понятие было систематичес-ки представлено предтечей символического интеракцио-низма Дж. Г. Мидом в 1934 г. Роли представлялись им как результат опытного и созидательного процесса взаимодействия. В рамках своей социальной психологии Мид занимался прежде всего тем, каким образом дети познают общество и развивают свое собственное социальное бытие (самость) посредством принятия роли (role-taking), когда они в своем воображении принимают роли других людей, таких как отец, мать, врач, учитель. Он считал, что взрослые индивиды также занимаются принятием чужих ролей в социальном поведении для выработки ролей собственных. Согласно подходу символического интеракциониз-ма, каждая роль предполагает взаимодействие с другими ролями: например, роль «преподавателя» невозможно представить без роли «учащегося», она может быть опре-делена как ожидаемое поведение только относительно ожидаемого поведения последнего. Процесс взаимодействия означает, что люди в пределах своих ролей всегда занимаются проверкой своих представлений о ролях других людей, и реакция последних укрепляет или ставит под сомнение эти представления, что в свою очередь подталкивает индивидов к сохранению или изменению своего ролевого поведения. Понятие построения роли (role-making) указывает на то, каким образом ожидаемое поведение строится и модифицируется в ходе взаимодействия. Построение роли - это «опытный процесс, в ходе которого роли идентифицируются и наполняются содержани-
193 Глава IV. Социальное взаимодействие и социальная культура
ем в изменяющейся по мере взаимодействия системе координат» (Turner R. Н., 1962). Символические интеракци-онисты пытаются избежать предполагаемого понятием построения роли крайнего релятивизма, который проявляется в утверждениях о том, что роли непостоянны и неопределенны, и что каждое отдельное взаимодействие порождает отдельную уникальную роль. Они утверждают, что построение роли ведет к выработке последовательных образцов поведения, которые могут отождествляться с существованием различных типов социальных деятелей, и разделяют интерес других социологов к повторяемости ожидаемого поведения.
Второй подход был предложен Р. Линтоном (Linton R., 1936); впоследствии он стал составной частью функционализма. Сторонники этого подхода отвергают как идею принятия роли в качестве характерной формы взаимодействия, так и идею построения роли в качестве его результата. Они, по сути, рассматривают роли на основе суще-ствования предписанных и статичных ожиданий в отношении поведения и как определенные предписания, свойственные определенным позициям. Эти предписания исходят из культуры общества, которая в рамках функци-оналистских концепций обычно рассматривается как уни-фицированная культурная система, и выражаются в социальных нормах, определяющих поведение в пределах той или иной роли. Такой подход с точки зрения культурных предписаний допускает, что роли часто определяются относительно других ролей, но не признает, что они подда-ются построению или модификации в ходе взаимодействия. Вместе с тем индивиды осознают свои культурно определяемые роли в ходе взаимодействия с теми, кто исполняет другие роли. В своей крайней форме этот подход предполагает жесткую детерминацию поведения, когда понятие «роль» превращается по существу в синоним понятий «культура» или «нормы», становясь излишним.
В ходе исследований реальных ролей зачастую демонстрируется неопределенность ожидаемого поведения, соотносимого с социальными позициями, т. е. именно то,
7. СОЦИОЛОГИЯ
Социология
194
что постулируется символическим интеракционизмом. Тем не менее эту неопределенность можно объяснить на основании собственной логики подхода с точки зрения культурных предписаний: культурные нормы, определяющие поведение, могут быть неопределенными и подда-ваться различным интерпретациям; индивидуальные роли могут складываться под воздействием несовместимых ожиданий с точки зрения других, связанных с ними ролей. Например, известно, что роль мастера на производстве подвержена противоречащим друг другу требованиям со стороны ролей рабочих и менеджеров, которые, выражают различные представления об ожидаемом поведении мастера, хотя может быть показано, что как те, так и другие представления детерминируются культурой.
Культура и нормы редко подразумевают однозначные требования в отношении конкретного поведения. Они также не представляют собой той интегрированной системы взаимно совместимых элементов (принятие которых в свою очередь универсально), о которой говорят функционалисты: культуры современных обществ зачастую фрагментарны и содержат элементы разнообразные и противоречивые; различные группы (например, рабочие и менеджеры) могут быть привержены различным элементам культуры.
Более поздние концепции ролей связаны с рядом более тонких понятий. Ролевая дистанция, термин, предложенный И. Гоффманом (Goffman E., 1959), говорит об отделенности самого индивида от той роли, которую он исполняет. Это понятие способствует проведению важного различия между ожиданиями в отношении социальных ролей, исполнением роли и привязанностью индивида к своей роли, поскольку с точки зрения ролевой дистанции исполнитель роли способен субъективно отделяться от нее.
И. Гоффман также разработал концепцию драматического ролевого представления, заключающуюся в выделении сознательного усилия к исполнению роли так, чтобы создать желаемое впечатление у других. Поведение регулируется путем согласования не только с ролевыми требова-
195 Глава IV. Социальное взаимодействие и социальная культура
ниями, но и с ожиданиями социального окружения. Согласно этой концепции, каждый из нас является актером, имеющим свою аудиторию. Дети в доме, соседи, коллеги по работе, студенты или школьники - все они, как и многие другие, составляют различные аудитории. Индивид, учитывая специфику окружающих его социальных общностей, по-разному преподносит себя, когда находится в той или иной аудитории, действует в роли так, что дает драматическую картину своего Я. Отец отчитывает детей, профессор читает лекцию, милиционер контролирует движение на трассе - каждый в определенном месте и в определенное время является актером, который дает представление ради того, чтобы произвести впечатление на аудиторию.
В настоящее время также бытует мнение, согласно которому свобода индивидов в построении их ролей зависит от характера позиции, которую они занимают. При этом на одном полюсе расположены бюрократические роли, обнаруживаемые в пределах формальных и военных организаций, когда правила поведения явны и формализованы, а возможности импровизации минимальны (хотя по-следнюю, согласно организации теории, невозможно исключить полностью). На другом полюсе находятся роли неопределенные, такие как роли родителей или друзей; в этом случае сфера свободы индивидов при построении ролей оказывается гораздо шире.

Теория ролей, или социально-психологическая теория символического интеракционизма (Дж. Мид, Г. Блумер, Э. Гоффман, М. Кун и др.) рассматривает личность с точки зрения ее социальных ролей. Относится к социологизаторским концепциям, поскольку утверждает, что социальная среда есть решающий фактор развития личности и выдвигает на первый план значение межличностного взаимодействия людей (интеракции), ролевого поведения.

Важным в Теории ролей является утверждение о том, что основной механизм и структура личности связаны с ролевой сущностью. Личность рассматривается как совокупность ее социальных ролей. Согласно этим взглядам, человек в своей жизни, в общении с др. людьми, деятельности никогда не остается "просто человеком", а всегда выступает в той или иной роли, является носителем определенных социальных функций и обществ. нормативов.

Исполнение ролей имеет большое значение в развитии личности человека Развитие психики, психической деятельности, социальных потребностей происходит не иначе, как в выполнении определенных общественных ролевых функций, а социализация человека представляет собой формирование ее социальных ролей.

Социальные роли в Теории ролей рассматриваются в трех планах: 1) в социологическом – как система ролевых ожиданий, т. е. заданная обществом модель роли, имеющая большое значение для формирования личности человека и овладения им социальными ролями; 2) в социально-психологическом – как исполнение роли и реализация межличностного взаимодействия; 3) в психологическом – как внутренняя или воображаемая роль, которая не всегда реализуется в ролевом поведении, но определенным образом на нее влияет.

Взаимосвязь этих трех аспектов и представляет собой ролевой механизм личности При этом ведущими считаются социальные ролевые ожидания (экспектации), определяющие поведение человека, за что концепция интеракционизма самим основоположником, Дж. Мидом, названа "социальный бихевиоризм". Одно из важнейших понятий Теории ролей – "принятие роли другого", т. е. представление себя на месте партнера по взаимодействию и понимание его ролевого поведения. При этом человек приводит свои экспектации по отношению к этому человеку в соответствие с его социальными ролями. Без такого соответствия не может возникнуть интеракции, а человек не может стать социальным существом, осознать значимость и ответственность собственных действий и поступков.

Теория действия (М. Вебер, П. Сорокин, Т. Парсонс). Социолог Т. Парсонс предложил описание структуры социального действия, которое включает в себя:

а) деятель;

б) «другой» (объект, на который направлено действие);

в) нормы (по которым организуется взаимодействие;

г) ценности (которые принимает каждый участник);

д) ситуация (в которой совершается действие).

Данная схема оказалась слишком абстрактной, а потому непригодной для эмпирического анализа.

Теория социального обмена (необихевиоризм) Дж. Хоманса. Хоманс считал, что люди взаимодействуют друг с другом на основе своего опыта, взвешивая возможные вознаграждения и затраты. Сформулировал 4 принципа взаимодействия :

Ч ем больше вознаграждается определенный тип поведения, тем чаще он будет повторяться. Е сли вознаграждение за определенные типы поведения зависит от каких-то условий, человек стремится воссоздать эти условия. Е сли вознаграждение велико, человек готов затратить больше усилий ради его получения. К огда потребности человека близки к насыщению, он в меньшей степени готов прилагать усилия для их удовлетворения.

Таким образом, Хоманс рассматривает социальное взаимодействие как сложную систему обменов, обусловленных способами уравновешивания вознаграждений и затрат.

Теория социальной связи Я. Щепаньского. В данной теории описывается развитие взаимодействие. Центральным понятием является понятие социальной связи. Она может быть представлена как последовательное осуществление:

а) пространственного контакта;

б) психического контакта (взаимная заинтересованность);

в) социального контакта (совместная деятельность);

г) взаимодействия (определяется как систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вызвать соответствующую реакцию со стороны партнера);

д) социального отношения.

Психоаналитическая теория взаимодействия (З. Фрейд, К. Хорни, Г. Салливан). З. Фрейд считал, что межличностное взаимодействие определяется в основном представлениями, усвоенными в раннем детстве, и конфликтами, пережитыми в этот период жизни. Семья является прототипом взаимоотношений с внешним миром.

К. Хорни 3 возможные компенсирующие стратегии, которые вырабатываются с детства и определяют характер взаимодействия с окружающими людьми:

движение к людям ;

движение против людей ;

движение от людей.

Обычно все три стратегии используются достаточно равномерно, преобладании какой-нибудь одной может указывать на невроз.

Теория управления впечатлением Э. Гофман. В основе теории лежит предположение, что ситуации социального взаимодействия напоминают драматические спектакли, в которых люди, как актеры, стремятся создавать и поддерживать благоприятное впечатление. Для проявления и выражения символического значения, с помощью которого можно произвести хорошее впечатление на других, люди сами готовят и создают соответствующие ситуации. Эту концепцию называют также теорией социальной драматургии.

Интеракционистская теория (Г. Блюмер, Дж. Мид, Ч. Кули, Р. Линтон и др.). Ключевое понятие «взаимодействие» - откуда и название направления, в рамках которого разрабатывались теория символического интеракционизма, ролевая теория.

Теория символического интеракционизма Дж. Мида, Г. Блюмера. Любое взаимодействие людей осуществляется с помощью символов. Без символов не может быть ни человеческого общения, ни человеческого общества, так как символы обеспечивают средства, с помощью которых люди могут общаться. Блюмер сформулировал 3 основных положения теории : ч еловеческая деятельность осуществляется на основании значений, которые люди придают предметам и событиям; э ти значения есть продукт взаимодействия (интеракции) между индивидами; з начения являются результатом интерпретации символов, окружающих каждого индивида.

Теория роли (Т. Сарбин, Дж. Мид, Т. Шибутани). Чтобы интеракция продолжалась, каждый вовлеченный в нее должен еще и интерпретировать намерения других с помощью «принятия роли».

Социальная роль –

1. совокупность требований, предъявляемых обществом к лицам, занимающим определенную социальную позицию;

2. сумма ожиданий человека по отношению к самому себе - «каким я должен быть»;

3. реальное поведение человека в той или иной позиции.

Т Шибутани (1969) различает конвенциональные и межличностные роли. Конвенциональные роли означают предписанный шаблон поведения, которое ожидается и требуется от человека в данной ситуации. Обучение этим ролям происходит в процессе участия в организованных группах. Межличностные роли определяются взаимодействием людей друг с другом.

включение во взаимодействие; этап контроля – установление иерархии в отношении, стремление контролировать ситуацию или, в противном случае, находиться под контролем другого человека; интимность .

Экспериментальная схема регистрации взаимодействий Р.Ф. Бейлза. Бейлз разработал схему, позволяющую по единому плану регистрировать различные виды взаимодействия людей. При помощи метода наблюдения фиксируются реальные проявления взаимодействия в соответствии с 4 категориями или областями взаимодействия:

1. Область позитивных эмоций:	а) солидарность
	б) снятие напряжения
	в) согласие
2. Область решения проблем:	а) предложение, указание
	б) мнение
	в) ориентация других
3. Область постановки проблем:	а) просьба об информации
	б) просьба высказать мнение
	в) просьба об указании
4. Область негативных эмоций	а) несогласие
	б) создание напряженности
	в) демонстрация антагонизма.

Теория транзактного анализа Э. Берна.

Э. Берн для обозначения функциональной единицы общения ввел понятие трансакции. Трансакция представляет собой взаимодействие двух эго-состояний индивидов, где под эго-состоянием понимается актуальный способ существования Я – субъекта . Выделено три основных эго – состояния, в которых может находиться человек:

Эго-состояние Родитель проявляется в стремлении человека соответствовать нормам социального контроля, реализовывать идеальные требования, запреты, догмы и т.п.

Эго-состояние Взрослый обнаруживает себя в стремлении человека реально оценить ситуацию, рационально и компетентно решить все вопросы.

Эго-состояние Ребенок связано с эмоциональными переживаниями индивида.

Таблица 3. Внешние проявления эго-состояний

Проявления	Родитель	Взрослый	Ребенок
Характерные слова и выражения	Все знаю, что… Ты никогда не должен… Я не понимаю, как это допускают…	Как? Что? Когда? Где? Почему? Возможно… Вероятно… и т.п.	Я сердит на тебя… Здорово… Отлично… Отвратительно…
Интонации	Обвиняющие, снисходительные, критические, пресекающие и т.п.	Связанные с реальностью.	Очень эмоциональные.
Характерное состояние	Надменное, сверхправильное, очень приличное и т.п.	Внимательность, поиск информации.	Неуклюжее, игривое, подавленное, угнетенное.
Выражение лица	Нахмуренное, недовольное, обеспокоенное.	Открытые глаза, максимум внимания.	Угнетенное, подавленное, удивленное, восторженное и т.п.
Характерные позы.	Руки в бока, «указующий перст», руки сложены на груди.	Тело наклонено к собеседнику, голова поворачивается вслед за ним.	Спонтанная подвижность (сжимает кулаки, дергает пуговицу и т.п.

Виды транзакций:

Дополнительные или параллельные: трансакции – стимул и трансакция – ответ не пересекаются, но дополняют друг друга. Бывают равные и неравные дополнительные трансакции.

Пересекающиеся: трансакции – стимул и трансакции – ответ не совпадают (на схеме изображаются в виде пересекающихся векторов). Именно пересекающиеся трансакции часто являются причиной или следствием конфликта.

Скрытые: те трансакции, смысл которых не связан с наблюдаемым поведением; включают в себя одновременно два уровня – явный, выраженный вербально (социальный) и скрытый, подразумеваемый (психологический). Явное и скрытое взаимодействие происходит с различных позиций. Обычно явное, открытое другим присутствующим, происходит с позиций Взрослый – Взрослый, скрытое взаимодействие, направленное только к партнеру, происходит с иной позиции. Скрытые трансакции бывают угловые и двойные.

Стандартные цепочки трансакций образуют игры , которые противопоставляется спонтанному, открытому общению. Игры осуществляются для получения определенных «вознаграждений»: снятия напряжения, похвалы, структурирования времени, сочувствия и т.д. Различают 3 типа игр: в жертву, преследователя и избавителя.

Кроме анализа игр Э.Берн считал важным анализировать жизненные сценарии . Под сценарием он понимал «то, что человек собирается сделать в будущем» (Берн Э., 2003). То, что получается на самом деле, он называл жизненным путем. Основой жизненного сценария человека является его Родительское программирование. Ребенок принимает его по следующим причинам:

он получает уже готовую цель жизни, которую в противном случае пришлось бы выбирать самому;

программирование родителей дает ребенку уже готовый вариант структурирования своего времени, тем более что он будет одобрен родителями;

ребенку нужно просто объяснить, как делать те или иные вещи и как вести себя в некоторых ситуациях (узнавать все самому интересно, но очень непродуктивно учиться на своих ошибках).

Следующий шаг транзактного анализа – анализ позиции , которая отражает отношение человека к миру вообще, к своему окружению – друзьям и врагам. Позиции бывают двусторонние и трехсторонние.

Двусторонние позиции базируются на понятиях «хорошо» (+) и «плохо» (-). Выделяют 4 основные позиции:

Я (-) – Ты (+). Я – плохой, ты – хороший. Это позиция, с которой человек рождается. С психологической точки зрения она депрессивна, а с точки зрения социальной – это самоуничижение. У взрослого человека может способствовать появлению зависти по отношению к окружающим. А ребенка эта позиция часто побуждает подражать окружающим, учится у них, она может трансформироваться со временем в 3 другие;

Я (+) – Ты (-). Я – хороший, ты – плохой. Это точка зрения превосходства, высокомерия, снобизма. Может сформироваться в детоцентрических семьях, когда ребенок видит, что все делается для него и ради него. В транзактной теории эта позиция трактуется как тупиковая: если я – лучше всех, то на кого мне равняться, у кого учиться, к чьим словам прислушиваться?

Я (-) – Ты (-). Я – плохой, ты – плохой. Это установка безнадежности, которая может лежать в основе аутоагрессии и быть причиной суицидального поведения. Часто формируется в семьях риска, где ребенок чувствует себя заброшенным, никому не нужным, а поведение родителей не соответствует социальным нормам.

Я (+) – Ты (+). Я – хороший, ты – хороший. Это позиция здоровой, социально зрелой личности, которая отражает достойную жизнь, позитивный взгляд на ситуацию, веру в успех.

Трехсторонние позиции включают компоненты Я, Ты и Они.

Я (+), Ты (+), Они (+). В демократическом обществе эту позицию могут занимать целые семьи. Ее можно считать идеалом. Лозунг: «Мы любим всех!»

Я (+), Ты (+), Они (-). Эта позиция необъективная, как правило, ее занимает болтун, сноб или хулиган. Лозунг: «Мне нет до них дела!»

Я (+), Ты (-), Они (+). Это позиция недовольного человека, например, миссионера: «Вы не так хороши, как те».

Я (+), Ты (-), Они (-). Это позиция критически настроенного человека, который смотрит на всех свысока: «Все обязаны преклоняться предо мной и быть таким, как я».

Я (-), Ты (+), Они (+). Позиция унижающего себя человека, святого или мазохиста. Лозунг: «Я хуже всех в этом мире!»

Я (-), Ты (+), Они (-). Позиция подхалима, когда человек делает это не по необходимости, а из снобизма: «Я пресмыкаюсь, и награда ждет меня, а не тех людей».

Я (-), Ты (-), Они (+). Позиция угодливой зависти или политической акции: «Она не любят нас, потому что мы хуже их».

Я (-), Ты (-), Они (-). Позиция пессимистов и циников, тех, кто уверен: «В наше время нет хороших людей».

Позиции тесно связаны с жизненным сценарием и часто влияют на характер игр.

Вопросы для самопроверки:

Опишите структуру взаимодействия.

Какие социально-психологические феномены могут возникнуть в процессе интеракции?

Какие стратегии взаимодействия описал К. Томас?

Назовите функции конфликта?

Какие психоаналитические теории взаимодействия вы знаете?

Перечислите аспекты социальной роли.

Какие Эго – состояния выделил Э.Берн?

Назовите виды транзакций.

Какие области взаимодействия выделил Р. Бейлз?

Перечислите принципы социального взаимодействия, сформулированные Дж. Хомансом?

«Весь мир - театр, в нем женщины, мужчины - все актеры. И каждый не одну играет роль» (В. Шекспир). Человек по мере становления, вырастания, превращения в социальный «микрокосм» включается во множество групп, своеобразных общественных пространств, в каждом из которых общение воспроизводится на основе своего языка, своей внутренней символики. Желая быть понятым и принятым, человек должен овладеть этими символами. Причем по мере усложнения общения символика становится все более громоздкой, внутренняя дисциплина или «устав» роли - все более жестким.

Анализ этих процессов получил оформление в современной социологии в ролевой теории, позволяющей рассмотреть становление, поддержание и трансформацию соответствия человека общественным требованиям. Именно через понятие «роль» отражается в социологии способ придания человеку формы, а точнее, форм. Роли задаются-подсказываются типичными образцами действия и закрепляют определенную идентичность.

Ролевая теория выступает в социологии как «инструмент для стенографического отчета о различных видах социальной деятельности» (П. Бергер) и, одновременно, как способ видения человека как совокупности этих видов, личин, персон. Её эвристическая, объясняющая ценность несомненна. И в тоже время она способна оказывать манипулирующее влияние, постулируя социальный фатализм и тем самым оправдывая индивидуальную безответственность. Причем здесь речь не идет о «ранне-социологическом» видении первой половины 19 века - например, о социальной роли пролетария или буржуа у К.Маркса. Уже во второй половине 20 века в социологии - особенно в символическом интеракционизме - нарастает стремление исключить при объяснении поведения человека роль его индивидуальных влечений, потребностей, интересов, а все многообразные связи человека с вещами, природой, другими людьми, группами людей и обществом в целом рассматривать как связи, опосредованные ролевыми знаками, символами. В основе символического интеракционизма лежит представление о социальной деятельности как совокупности социальных ролей, которая фиксируется в системе языковых и других символов. Вступая во взаимодействие, каждый индивид имеет представление о том, как будет, или должно протекать это взаимодействие.

В результате оформляется предельно релятивистское видение человека: «С социологической точки зрения, социальная личность не есть некая устойчивая данная сущность, переходящая от одной ситуации к другой. Она, скорее, представляет собой процесс постоянного порождения и перерождения в каждой социальной ситуации - процесс, связываемый воедино тонкой нитью памяти».

Такому видению противостоит иное, рассматривающее личность как устойчивый, качественно определенный социальный субъект, оформляющийся не как носитель частных, частичных, безразличных друг по отношению к другу фрагментов-деятельностей, а как главный репрезентант социального, по которому можно судить о сущности социальной жизни. Это подчеркивает Т. Адорно, не соглашаясь с определением образования, как только приспособления. Немыслимое без момента приспособления, оно сосредоточено на выработке в личности «стойкости к превращениям субстанционального», к мутациям сущности социальной жизни.

В структуре выполняющей разнообразные роли личности выделяется ядро, или «я» глубинное. Это глубинное «я» (Н. А. Бердяев) позволяет человеку сохранять себя внутри многих социальных пространств, при разных формах активности: в мире обыденной жизни, в пространствах жизни религиозной, научной, художественной, хозяйственной и т.д. Вопреки ролевому радикализму и плюрализму индивидуальных проявлений сохраняется представление об уникальном своеобразии личности, которая значима для себя и для общества именно своей целостностью и устойчивостью: «И все-таки у души, - пишет Г. Зиммель, - есть чувство для-себя-бытия, независимого от всех этих переплетений и вовлечений, обозначаемых логически столь сомнительным понятием свободы».

Как подтверждение того, что последний подход более адекватно отражает социальную реальность, можно рассматривать и выводы, возникающие в связи с анализом уровня исполнения ролей. Такой анализ показывает, что уровень этот - один, общий для всех ролей, выполняемых в обществе одной личностью Как актриса в театре, по-разному видя и воплощая на сцене чеховскую Чайку и шекспировскую Офелию, играет эти роли на одном уровне мастерства, так и личность в социальной повседневности выполняет свои разнообразные роли не выше и не ниже того уровня, который определен уровнем развития, богатства её глубинного «Я».

Это не означает, что роли личности всегда гармонично сочетаются. Напротив, в социологии исследуется как часто воспринимаемая ситуация ролевого конфликта - внутриличностного противоречия, возникающего при невозможности сочетать действия, которых требует от человека последовательное выполнение его разных ролей. Речь здесь идет, прежде всего о качественном рассогласовании ролей. Например, одному человеку чрезвычайно сложно одновременно выполнять роль активиста движения за полную независимость Квебека от Канады (которая, вероятнее всего, глубоко связана с его ролью доброго семьянина, соседа, исторически укорена в его гражданской идентичности) и роль преуспевающего бизнесмена, не только требующую развития контактов и определяющую стремление к определению, размыванию границ, но, возможно, превращающую его жизнь в «самолетное» существование, исключающее какие-либо формы гражданской ответственности, предполагаемые первой ролью.

Однако в условиях интенсификации общественной жизни всё больше обостряется также проблема несовместимости объемов деятельности играющей свои важнейшие роли личности. Скажем, стремление одинаково хорошо выполнять свои роли дочери пожилых родителей, матери и работающей женщины может довести и нередко сегодня доводит личность до кризисного состояния - в связи с тем, что требование этих ролей не сочетаются количественно. Здесь совокупный объем событий, требующий участия (не только физического, но и духовного) женщины часто просто не вмещается в её хронотоп (время-пространство).

Ролевой конфликт позволяет увидеть роли не только как возможности, поля социальных практик, но и как ограничители, границы этих практик. Теория ролей показывает, как глубоко связаны, неразделимы процессы становления личности и ее самореализации.

Мухаммед Аззахири Ас-Самарканди

Так уж сложилась моя судьба, что вначале своей профессиональной деятельности я занимался исследованиями в области криминальной психологии и многое узнал о том, каким бывает насилие, кем и в каких ситуациях оно проявляется и что чувствуют проявившие его люди. Этот опыт сильно изменил мое представление о мире и о людях, которое до моего знакомства с криминальной средой основывалось преимущественно на искусственных догмах, сильно противоречащих как человеческой природе, так и природе в общем. Люди не такие, какими хотят себя считать и какими пытаются себя сделать с помощью культуры. На самом деле люди, не скажу, что хуже, чем они о себе думают, они просто ближе к природе, к ее жестоким, но в какой-то степени разумным законам. И хотим мы это признавать или нет, но тяга к насилию – это часть нашей природы. Не единственная и, пожалуй, что все-таки не основная, но довольно существенная часть. Мы жаждем насилия, потому оно является одним из способов выживания, но часто принимает извращенную форму, смысла которой мы не всегда можем понять.

Давайте определимся с тем, что такое насилие. В словарях я нашел два определения этого понятия, которые передам своими словами. А третье определение – мое собственное, которое лично для меня является более полным и точным.

Насилие - это такое действие, когда кто-то заставляет вас делать то, чего вы не хотите, в одних случаях при помощи угроз, в других с помощью физической силы.

Насилие - это жестокое обращение с кем-либо, при котором жертве наносятся физические повреждения, а также причиняется физическая и моральная боль.

Мое собственное определение насилия следующее: насилие – это стремление причинить вред или ущерб кому-либо с помощью силы, выраженной в той или иной форме. Цель этого стремления может быть разной, но она всегда связана, либо с защитой от кого-то или чего-то, либо с желанием что-то таким образом получить. Поясню смысл своего определения. В природе любое насилие связано с выживанием. Звери совершают насилие ради выживания – они либо защищаются от кого-то, либо нападают на жертву ради пропитания. При этом ни один зверь не нападает на более сильного, щадя при этом слабого. Нападать на сильного, когда есть слабый, просто глупо. И только в исключительных случаях зверь может это сделать. Это указывает на то, что задача выживания в природе является основной. И все живые существа стремятся именно к этому, когда совершают насилие. При этом сила в природе, как и в человеческом обществе, может быть разной. Не всегда это именно физическая сила. Кто-то кусает и царапает, кто-то давит и душит, кто-то жалит, кто-то обманывает, кто-то изматывает. У всех живых существ есть свои сильные и слабые стороны. И как мы с вами знаем, некоторые живые существа выживают благодаря обману, а не благодаря физической силе. При этом их обман может причинить серьезный вред другому живому существу, в том числе и физически сильному.

Подумайте, можно ли считать насилием способность травоядных обманывать хищника так хорошо, что это негативно скажется на его выживании? То есть, речь идет о совершенной защите, которая наносит вред нападающему. К примеру, если волк не сможет себя прокормить из-за того, что все, на кого он охотится научатся от него успешно убегать, то это будет равносильно тому, как если бы сами волки уничтожили бы какой-то вид благодаря своим совершенным охотничьим навыкам. То есть, волк может с помощью одной формы насилия уничтожить какой-то вид, если получит над ним большое преимущество, а это вид, например, зайцы, могут с помощью другой формы насилия уничтожить волка, получив над ним преимущество в виде более успешной защиты с помощью бегства. Смысл в том, чтобы выжить за счет другого.

В человеческом обществе дела обстоят также, как в животном мире. Физически сильные люди далеко не самые приспособленные и живучие. Хитрость куда более полезна для выживания нашего вида. Поэтому, если какой-то человек, подобно жертве хищника в животном мире, сможет с помощью каких-то приемов, каких-то хитростей обойти в борьбе за выживание более физически сильного человека, причинив при этом ему какой-то ущерб, то разве это не насилие? На мой взгляд, любая хитрость, любое действие, позволяющее одному живому существу причинить вред другому, ради какой-то выгоды или ради выживания – это проявление насилия. И подходя к насилию именно с этой позиции, мы сможем увидеть его в том, в чем раньше никогда не видели. Например, в искусной лжи и манипуляциях. Или в равнодушии к бедам и страданиям других. Или в доносах и подставах. Пусть это будет в некоторых случаях пассивное насилие, тем не менее оно позволяет добиться тех же целей, как и явное физическое насилие.

Когда я изучал различные преступления и преступников, то поначалу испытывал массу негативных эмоций. Знаете, когда во всех деталях изучаешь всякие зверства людей, то важно уметь защищать свою психику от сильных негативных эмоций, чтобы просто не сойти с ума. А самый лучший способ психологической защиты – это рационализация и осмысление всего, что ты наблюдаешь и что с тобой происходит. И именно эта потребность в защите своей психики от неприемлемой для меня на тот момент информации позволила мне многое понять в природе насилия. Я увидел в насилии не зло, а смысл и необходимость. Самое интересное, что я обнаружил, изучая самые разные преступления, что разные люди совершают насилие по-разному. То есть, потребность в причинении вреда другим людям есть, ну уж если не у всех, не буду так смело это утверждать, то у многих. Но удовлетворяется эта потребность разными людьми по-разному. Кто-то прибегает к физическому насилию, а кто-то к более изощренным способам причинения вреда другим людям, например, к натравливанию одних людей на других. Я считаю, что это связано в первую очередь с возможностями людей, а во вторую с их убеждениями. Человек может совершить насилие, если, во-первых, ему представится такая возможность, когда он будет точно знать, что не понесет наказания за свои насильственные действия, а во-вторых, если желание совершить насилие не будет противоречить его убеждениям. Хотя во втором случае люди умудряются находить самые разные оправдания своим поступкам. И надо заметить, иногда им это хорошо удается сделать. Например, в целях самообороны можно убить человека, но при этом явно превысить самооборону.

Что касается так называемых добрых людей, то часто их доброта поверхностна. Они добрые только потому, что слабы. Поэтому ведут себя так, как этого хотят другие люди, а не так, как они сами этого хотят. Но стоит им стать сильнее, например, с помощью власти и денег, как они сразу же являют окружающим свое истинное нутро. Точнее, они демонстрируют свой целостный образ, который имеет не только светлую, но и темную сторону. Мы-то потом говорим, что деньги и/или власть, и/или безнаказанность и избалованность испортили человека. Но на самом деле эти вещи просто позволили ему быть собой, быть тем, кем он всегда был, но тщательно это скрывал. Это не говорит о том, что человек стал плохим, он просто стал свободным в своих желаниях, когда стал сильней. Таким образом, некоторые, а возможно и многие люди не проявляют насилия только потому, что не могут этого сделать – они слабы и трусливы, поэтому осторожны в своем поведении на людях. Но стоит им только получить возможность действовать более смело, эгоистично и расковано, как они сразу же изменятся. Говорят, что в тихом омуте черти водятся. Я уточню – во всех людях живут черти, только не все люди позволяют этим чертям себя проявить.

Особую роль в поведении человека играют его убеждения. Убеждения позволяют нам контролировать свою природу посредством разума и веры. Некоторые люди не причиняют другим вреда потому, что считают это неправильным. Может быть даже иногда они это делают в ущерб своим интересам и в ущерб собственной безопасности, но если их убеждения сильны, то они будут вести себя так, как считают нужным, а не так, как им хочется или как они должны. Эти люди неидеальны, у них свои грешки, свои недостатки, свои слабости, но до определенного момента они могут быть весьма миролюбивыми. Этим определенным моментом может стать, к примеру, вопрос их выживания, когда они предпочтут сохранить свою жизнь в ущерб интересам других людей. Но убеждения дело тонкое, люди склонны их менять, когда им это выгодно или в тех случаях, когда они перестают во что-то верить. К примеру, есть люди, которые придерживаются убеждений, согласно которым причинять вред другим людям не только можно, но и нужно. Некоторые преступники, с которыми мне довелось общаться в свое время, говорили, что считают людей мусором и грязью, поэтому от них нужно избавляться. Они были твердо убеждены в том, что насилие, которое они чинили, было таким же естественным явлением, как, например, поедание хищниками травоядных. Так что не все видят мир так, как его видим мы. Поэтому наличие хороших законов и суровость наказания за проявление насилия, нашему обществу необходимы как воздух. Однако даже самые суровые законы и страх перед наказанием не способны полностью лишить общество насилия, так как люди испытывают в нем потребность. Речь может идти как о защите от кого-то, как в животном мире, так и о преследовании каких-то своих хищнических целей. И в том и в другом случае приходится прибегать к насилию. А некоторые люди совершают насилие потому, что получают от него удовольствие. Ниже я объясню смысл этого удовольствия.

Но прежде мне хотелось бы обратить ваше внимание на взгляды некоторых людей на проблему насилия в нашем обществе. Некоторые психологи в частности утверждают, что телевидение и компьютерные игры провоцируют насилие в обществе. Якобы, жизнь отражает телевидение, а не наоборот. Я так не считаю. Я считаю, что именно телевидение отражает жизнь, причем лишь частично. В действительности, никакое насилие на экране телевизора или на мониторе компьютера не отразит всех тех форм насилия, которые существуют в нашем обществе. Мы ведь с вами знаем, что насилие было всегда, задолго до телевидения, компьютерных игр и даже книг. Люди всегда были злыми и жестокими. Разумеется, хорошие качества в них тоже были и есть, такие как доброта, сострадание, милосердие, любовь. И эти качества также не имеют прямого отношения к различным источникам информации, включая телевидение. Они есть внутри нас. И если мы хотим руководствоваться преимущественно ими, то их нужно развивать. Различные источники информации, включая телевидение, могут программировать нас на определенный образ жизни и определенные действия. Но почему-то к хорошему, доброму, чистому и светлому многих людей приучить сложнее, чем к плохому. Иначе бы нам не нужны были законы в качестве сдерживающего фактора.

Мне известны случаи, когда дети, не видевшие в своей жизни, ни телевизора, ни компьютера, тем не менее были очень жестокими по отношению к слабым, а в некоторых случаях и к своим родителям. Их никто не учил тому, как совершать насилие, к некоторым из них никто никогда не применял насилия, из-за которого они могли бы озлобиться. Тем не менее, эти дети совершали насильственные действия, просто потому что хотели этого. Они давали волю своей природной агрессии. А хотите знать, почему от доброты, бывают так жестоки дети? Потому что доброта для них – это проявление слабости. А в природе, как мы с вами знаем, на слабых нападают. Слабость провоцирует агрессию. Но вернемся к телевидению и прочим источникам информации, чтобы понять еще один очень важный момент, связанный с насилием.

Давайте подумаем, почему средства массовой информации так много рассказывают нам о насилии? Ведь его действительно очень много в тех же новостях. Может быть они хотят нас запугать, показав, в каком опасном мире мы живем? Может это заговор какой-нибудь, цель которого контролировать общество с помощью страха? Думаю, что все намного проще – нам предоставляют именно такую информацию, к которой мы проявляем наибольший интерес. А мы проявляем большой интерес к насилию. Нам часто рассказывают о том, как где-то кого-то убили, обокрали, обманули и мы все равно никак не насытимся этой негативной информацией. Почему? Почему негатив привлекает наше внимание и удерживает его? Я считаю, что все дело в том, что такая информация важна для нашей жизни – она способна уберечь нас от потенциальной опасности, предупреждая нас о ней, поэтому мы придаем ей такое важное значение. Хорошие новости могут поднять нам настроение, но они для нас не столько важны, по сравнению с негативными новостями, ибо все хорошее для нас является нормой. А вот все плохое и страшное задевает нас лучше, потому что обращается к нашей потребности в выживании. Чтобы выжить, любое живое существо должно придавать значение всем видам угроз, с которыми оно сталкивается или может столкнуться. Если этого не делать, тогда можно погибнуть. Представьте себе не бдительную и безразличную к любым шевелениям в кустах антилопу, да она сразу же станет добычей хищника. И если все антилопы станут такими безразличными к одним только намекам на опасность, они вымрут. Вот поэтому человеческий мозг так жадно потребляет информацию, связанную с опасностью. Если не хочешь, чтобы тебя съели, тогда проявляй интерес ко всему тому, что представляет для тебя опасность.

И еще один важный момент, связанный с мнением людей о насилии. По мнению некоторых психологов, насилие связано с неудовлетворенными потребностями людей. И якобы, если эти потребности удовлетворить, то люди не станут прибегать к насилию. Я считаю, что это частичное заблуждение. Действительно, если у человека не удовлетворены его основные потребности, он становится агрессивным и склонным к насилию. Но и удовлетворив свои потребности, человек может прибегать к насилию, что мы неоднократно наблюдаем со стороны некоторых неплохо устроившихся в жизни людей, которые, как говорят в народе, с жиру бесятся, когда причиняют вред другим людям. Это происходит потому, что насилие – это сама по себе потребность, нуждающаяся в удовлетворении. Сколько человеку не дай того, в чем он нуждается и чего он хочет, он все равно будет совершать насильственные действия в отношении других людей, преимущественно тех, кто слабее его, имея на то желание и возможности. Поэтому в людей, которые в своей жизни мухи не обидели, я не верю. Но я верю в то, что человек может быть по большей части хорошим, добрым, миролюбивым, отзывчивым, нежели злым и агрессивным, если в его жизни все будет складываться хорошо и он будет придерживаться миролюбивых убеждений.

Человек не плохой и не хороший, не злой и не добрый, он такой, каким должен быть, чтобы выжить в этом мире. Но это не означает, что нам можно перекладывать вину за свое дурное поведение на обстоятельства, оправдывая тем самым свое или чужое насилие. Нам хочется думать, что мы хорошие, добрые, что это жизнь делает нас злыми, а обстоятельства вынуждает совершать насилие, но это не так. Мы добрые, хорошие, только не всегда и не со всеми. Иногда мы можем быть злыми, мстительными, коварными, подлыми и жестокими. И это не всегда связано с теми обстоятельствами, в которые мы поставлены. Часто это связано с теми качествами, которые мы сами в себе поддерживаем и развиваем, делая тот или иной выбор в различных ситуациях. Очень легко сделать выбор в пользу насилия, когда у тебя есть возможность его совершить и тебе это может помочь добиться своих целей. Гораздо сложнее воздержаться от такого соблазна и поступить по совести, по справедливости, по-человечески, принимая во внимание интересы и желания других людей, даже если они намного слабее тебя.

Давайте вернемся к тому, каким бывает насилие, чтобы понять, как часто мы сами используем различные его формы для достижения своих целей. Ведь некоторые из нас могут думать, что они не пользуются насилием в своей жизни и всегда поступают справедливо, по совести, с учетом интересов и желаний других людей. Но это может быть не так. Потому что речь совсем необязательно может идти о физическом насилии, которое проявляется в явной форме. Обман, манипуляции, сплетни, подставы, предательство, оскорбления, унижения, подавление и даже бездействие в ситуациях, когда кому-то нужна помощь, я тоже, как вы уже знаете, отношу к определенным формам насилия. Для меня всякое желание одного человека причинить вред и ущерб другому человеку, другим людям является насилием. Потому что важен не метод достижения цели, а его результат и те последствия, к которым он приводит. Физическое насилие – это насилие в явной форме. А, скажем, ложь, провокации, подстрекательство, стравливание людей друг с другом – это завуалированное насилие, которое способно нанести людям такой же или даже более серьезный вред, как и физическое насилие. Поэтому проанализировав свое поведение, человек может понять, к какой форме насилия чаще всего прибегает именно он, желая добиться своих целей в ущерб интересам других людей. Если вы, ради достижения тех или иных своих целей, причинили другим людям вред или ущерб, действуя вопреки их желаниям, интересам и воле, я смею утверждать, что вы совершили в отношении них насильственные действия. Насколько это было необходимо, вам лучше знать. Но прибегнув к насилию вы, вполне возможно, пошли по легкому для вас пути. Можете не соглашаться с моим определением насилия, но тогда вам придется дать указанным выше поступкам, которые совершают люди для достижения своих целей, другое объяснение и другую оценку.

Давайте теперь подумаем над тем, можем ли мы обойтись без насилия, стремясь достичь своих целей или решая свои проблемы. Как вы считаете, может ли хрупкая женщина, защищая себя и своих детей от взбесившегося мужа-тирана, который намного сильнее ее, так рассчитать свои силы, чтобы не нанести ему несовместимых с жизнью увечий? А можно ли быть честным и одновременно успешным политиком? А выиграть войну, не умея стравливать своих врагов друг с другом можно? А может ли человек, поставленный в тяжелейшие жизненные условия, не причинять материального ущерба тем, кто его в эти условия поставил ради своих непомерных желаний? Может и можно воздержаться от разных форм насилия в указанных мною примерах, коих, как вы понимаете, может быть намного больше, да только зачем это делать? Зачем усложнять себе жизнь, идя против своих интересов, чтобы только воздержаться от насилия? Да и невозможно это сделать, ибо в таком случае придется сдать свои позиции везде, где только можно. Мы не можем жить без насилия, потому что оно является одним из наиболее эффективных способов решения разного рода проблем и задач. Как невозможно жить и выживать без взаимопомощи и сотрудничества, которые также часто встречаются в нашей жизни, так сложно жить и без насилия. Поэтому и имеем мы врожденное стремление к насилию, или можно сказать инстинкт – инстинкт насилия. Одни люди с его помощью отнимают, порабощают, завоевывают и захватывают, а другие защищаются и защищают, отстаивают и выживают.

Теперь поговорим о том, к чему я обещал вернуться выше – об удовольствии, которое человек может получать, совершая насилие. Это особенно интересный момент, благодаря которому можно понять природу и смысл данного явления. Не все люди готовы признать, что получают удовольствие от наблюдаемого или причиняемого ими насилия. Мне только ярко выраженные психопаты и социопаты об этом говорили открыто. Психопаты и социопаты практически ничем друг от друга не отличаются, с точки зрения симптома: антисоциальное расстройство личности. Разница только в том, что психопатами рождаются [по мнению некоторых психологов [речь идет о генетической предрасположенности]], а социопатами становятся под воздействием среды. Эти люди прямо говорили мне, что им нравится наблюдать насилие над другими и самим его использовать, даже без особой необходимости. Но я считаю, что и другие, так сказать, нормальные люди, тоже получают удовольствие от насилия, только не признаются в этом. Почему я так считаю? А вы посмотрите, сколько в нашем мире необоснованного, необязательного и часто абсолютно ненужного насилия, которое люди, либо любят наблюдать, либо совершать. Вспомните про гладиаторские бои в Колизее и посмотрите, как сегодня люди себя развлекают с помощью боев без правил или смотря фильмы, в которых много насилия и даже творя его в виртуальном мире с помощью компьютерных игр. Людей привлекала боль, страдания, мучения, унижения и гибель других людей. А уж про разного рода бытовые конфликты, когда люди желают зла друг другу и говорить нечего. Поэтому я считаю, что многие люди хотят получать удовольствие именно от насилия, совершаемого либо ими самими, либо кем-то другим.

Почему некоторые люди получают удовольствие от наблюдаемого или совершаемого ими насилия? Какая в этом может быть практическая польза с точки зрения природы? Обычно, любое удовольствие – это стимул и одновременно награда для человека, делающего что-то нужное природе. К примеру, мы получаем удовольствие от совокупления для того, чтобы стремиться к этому процессу, благодаря которому мы размножаемся. А что же дает нам удовольствие от насилия? Вероятно, все дело в том, что таким образом мы производим естественный отбор, позволяя самым приспособленным выживать, а самым слабым погибать. Вполне возможно, что человек радуется насилию потому, что видит, как его конкуренты в борьбе за ресурсы и жизненное пространство устраняются, либо им лично, либо кем-то другим. По крайней мере из рассуждений тех людей, которые раскрывали мне все тайны своей любви к насилию, я делаю именно такие выводы. Когда другим людям плохо, нам может быть хорошо от этого именно потому, что мы избежали той участи, которая постигла их. Это, конечно, не означает, что человек человеку всегда волк. Все, как я считаю, зависит от обстоятельств. Если человек удовлетворен своей жизнью, если он понимает, как сильно мы все друг от друга зависим и умеет проявлять эмпатию, то в большинстве случаев он будет проявлять жалость и сострадание к тем, кто подвергается насилию, а не получать от этого удовольствие. Борьба за выживание совсем необязательно должна сводится к уничтожению более слабого. Сотрудничество и взаимовыручка также этому способствуют и по мнению некоторых ученых в гораздо большей степени. Тем не менее, когда люди чем-то не удовлетворены и многого не понимают, то ими управляют преимущественно агрессивные инстинкты.

Так что совершая добрые дела и помогая другим людям, мы тоже можем получать удовольствие и не только из-за соответствующих убеждений, но и благодаря врожденному стремлению к выживанию с помощью сотрудничества и взаимовыручки. Жизнь, как видите, многогранна, в ней нельзя придерживаться всегда какой-то одной стратегии выживания и развития. Иногда нужно протянуть руку помощи ближнему, а иногда и силу использовать, чтобы кого-то обойти или убрать со своего пути. Поэтому природа позволяет нам получать удовольствие, как от условно хороших, так и от условно плохих поступков.

Иногда некоторые люди не могут и не хотят устоять перед соблазном использовать силу, неважно в какой именно форме, чтобы решить какие-то свои проблемы и реализовать свои желания. Все-таки сила в нашем мире решает многое, поэтому люди ее любят и уважают. Однако мы знаем, что на одном только насилии далеко не уйдешь, что чем больше его в нашем обществе, тем менее комфортно и более опасно в нем жить. Поэтому любая борьба с насилием, прежде всего идеологическая и культурная, и реже в виде ответного насилия, является благородным и с точки зрения природы перспективным делом. На естественный отбор можно смотреть, как с точки зрения выживания самых сильных и приспособленных особей, так и с точки зрения выживания всего вида. Вот во втором случае мы можем сделать вывод, что человечеству будет намного легче выжить, если оно будет сплоченным и миролюбивым, если сильные будут помогать слабым, а не уничтожать их.