Причины и предпосылки кризиса

«Планомерное строительство социализма»

Повышение норм выработки

В то же время не было отменено ранее принятое решение ЦК СЕПГ «о повышении норм выработки для рабочих в целях борьбы с экономическими трудностями». Это решение о повышении норм на 10 % (а в некоторых областях - до 30 %) выработки было принято на пленуме ЦК 14 мая 1953 года и опубликовано 28 мая в следующей формулировке:

Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы, за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм

Повышение норм предполагалось вводить постепенно и завершить к 30 июня (в день рождения В. Ульбрихта). Это вызывало очередное сильное недовольство у рабочих.

В поддержку повышения норм высказалось и руководство (коммунистических) профсоюзов, теоретически призванное стоять на страже интересов рабочих. В исторической литературе утверждается, что появившаяся 16 июня 1953 года в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства .

Кризис

Начало забастовки

После того, как рабочие получили зарплату и обнаружили в ней вычеты, как за недоработку - началось брожение. В пятницу 12 июня среди рабочих крупной берлинской стройки (больницы в районе Фридрихсхайн) возникла идея объявить забастовку. Забастовку назначили на понедельник 15 июня. Утром 15 июня строители Фридрихсхайна отказались выйти на работу и на общем собрании потребовали отмены повышенных норм.

События 16 июня

Утром 16 июня среди рабочих распространился слух, что полиция занимает больницу во Фридрихсхайне. После этого около 100 строителей со строек элитного партийного жилья на Сталин-аллее двинулись к больнице, чтобы «освободить» своих коллег. Оттуда демонстранты, к которым присоединилась часть строителей больницы, уже в количестве около 1500 человек двинулись к другим стройкам. Затем демонстрация, численность которой дошла до 10 000 человек, направилась к зданию коммунистических профсозов, но, найдя его пустым, к полудню подошла к Дому министерств на Лейпцигерштрассе. Демонстранты, кроме снижения норм выработки, требовали снижения цен и роспуска Народной Армии . Перед Домом министерств начался митинг. Выступивший перед забастовщиками министр промышленности Фриц Зельбманн пытался успокоить толпу и обещал возвращение прежних норм выработки (соответствующе решение тут же было принято на экстренном заседании правительства ); но это не возымело успеха. Оратор на митинге стал выдвигать политические требования: объединения Германии, свободных выборов, освобождения политических заключённых и т. д. Толпа вызывала Ульбрихта или Гротеволя, но они не появились . После этого демонстранты двинулись к стройплощадкам Сталин-аллее, призывая к всеобщей забастовке и к тому, чтобы на следующее утро собраться на митинг протеста на площади Штраусбергер. Для успокоения толпы были направлены автомобили с громкоговорителями, но демонстрантам удалось овладеть одним из них и с его помощью распространять собственные призывы .

О происходящем регулярно сообщала западноберлинская радиостанция РИАС («Радио в американском секторе»). При этом журналисты намеренно нарушали инструкции американских хозяев станции, требовавших не вмешиваться в происходящее и ограничиться сухими репортажами о событиях Редактор радиостанции Эгон Бар (впоследствии - видный социал-демократический политик) даже помогал бастующим выбрать лозунги и чётко сформулировать требования для передачи по радио . Требования сводились к четырём пунктам: 1. Восстановление старых норм зарплаты. 2. Немедленное снижение цен на основные продукты. 3. Свободные и тайные выборы. 4. Амнистия забастовщиков и ораторов. Вечером лидер западноберлинского отделения Германской Федерации Профсоюзов Эрнст Шарновский в выступлении по радио призвал западных берлинцев поддержать протестующих:

«Не оставляйте их одних! Они борются не только за социальные права рабочих, но за общие человеческие права всего населения восточной зоны. Присоединяйтесь к движению восточно-берлинский строителей и занимайте свои места на Штраусбергской площади!»

Вечером 16 июня к всеобщей забастовке в ГДР призвала также западноберлинская газета «Дер Абенд».

События 17 июня

Утром 17 июня в Берлине забастовка была уже всеобщей. Рабочие, собиравшиеся на предприятиях, там же строились в колонны и направлялись в центр города. Уже в 7 часов на площади Штраусбергер собралась 10-тысячная толпа. К полудню численность манифестантов в городе достигла 150 000 человек. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!» . Большую популярность приобрели лозунги, направленные лично против В. Ульбрихта: «Бородка, брюхо и очки - это не воля народа!» «У нас нет иной цели - Козлобородый должен уйти!» Также выдвигались лозунги, направленные против оккупационных войск: «Русские, убирайтесь вон!» Впрочем, антисоветские лозунги, с энтузиазмом выдвигавшиеся присоединившимися к демонстрантам жителями Западного Берлина, не нашли особой поддержки у восточноберлинцев.

Были разгромлены пограничные знаки и сооружения на границах советского и западного секторов города. Толпа громила полицейские участки, здания партийных и государственных органов и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу. Участники волнений уничтожали символы коммунистической власти - флаги, плакаты, портреты и пр. Были осаждены полицейские казармы; восставшие также попытались освободить заключённых из тюрьмы. Дом Министерств был разгромлен; оттуда толпа двинулась к театру Фридрихштадтпаласт, где шло заседание актива СЕПГ, и партийное руководство спешно эвакуировалось под защиту советских войск в Карлсхорст. Город фактически оказался в руках участников волнений.

Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. В индустриальных центрах стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на фабриках и заводах . В Дрездене участники массовых волнений захватили радиостанцию и начали передавать сообщения, разоблачающие государственную пропаганду; в Галле были захвачены редакции газет, в Биттерфельде забастовочный комитет послал в Берлин телеграмму с требованием «сформирования временного правительства, составленного из революционных рабочих». Согласно последним исследованиям, волнения были не менее чем в 701 населенном пункте Германии (и это, видимо, ещё неполное число) . Официальные власти ГДР оценили число участников движения в 300 тысяч. В других источниках число бастующих рабочих оценивается примерно в 500 тысяч, а общее число участников демонстраций - в 3-4 миллиона из 18 миллионов населения и 5,5 миллиона рабочих (следует иметь в виду, что крестьяне не могли принимать участия в движении)

Всего подверглось осаде и штурму 250 (по другим данным - 160) правительственных и партийных зданий. Повстанцами было занято 11 зданий районных советов, 14 канцелярий бургомистра, 7 районных и 1 окружной комитет СЕПГ; были захвачены 9 тюрем, 2 здания министерства государственной безопасности и 12 полицейских учреждений (округов и участков), в результате чего было освобождено около 1400 уголовников. По официальным данным, было убито 17 и ранено 166 функционеров СЕПГ .

Подавление волнений

Правительство ГДР, в свою очередь, обратилось к СССР за вооружённой поддержкой. В ГДР в тот момент стояло 16 советских полков общей численностью 20 000 человек; кроме того, правительство могло рассчитывать на «народную полицию» численностью в 8 тысяч человек. Принципиальное решение о вооруженном вмешательстве было принято в Москве уже вечером 16 числа. Ночью в резиденции советской оккупационной администрации Карлсхорсте германская делегация в составе Ульбрихта, премьер-министра Отто Гротеволя и министра госбезопасности Цайссера встретилась с советским Верховным комиссаром В. С. Семёновым и командующим оккупационными войсками Андреем Гречко и обговорила с ними подробности действий против восставших. В Берлин срочно вылетел министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия .

Советская военная администрация 17-го и 18-го июня ввела чрезвычайное положение в более чем 167 из 217 административных городских и сельских районов (Kreise) страны .

Около полудня 17 июня против протестующих были двинуты полиция и советские танки. Демонстранты кидали в танки камнями и пытались повреждать у них радиоантенны. Толпа не расходилась, и советские войска открыли огонь. В 13-00 было объявлено чрезвычайное положение. В 14-00 по радио Гротеволь зачитал правительственное сообщение:

Мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжёлыми нарушениями порядка в демократическом <советском> секторе Берлина. (…)
Беспорядки (…) являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их пособников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в Германской Демократической Республике, организующей улучшение положения населения.
Правительство призывает население:
Поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях.

Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам. (…)

Столкновения между советскими войсками и участниками волнений и стрельба продолжались до 19-00. На следующее утро вновь были попытки демонстраций, но они жёстко пресекались. Забастовки, однако, спорадически вспыхивали вновь; в июле произошёл новый подъём забастовочного движения.

Итоги и последствия

Жертвы

Братская могила и музей 11 погибших берлинцев на кладбище-колумбарии Зеештрассе

На основании документов, рассекреченных в 1990 году, можно сделать вывод минимум о 125 погибших. В частности, советскими оккупационными властями было приговорено к смерти 29 человек. Вообще, советский верховный комиссар Семёнов получил из Москвы приказ расстрелять не менее 12 зачинщиков с широким опубликованием их имён; первым, расстрелянным советскими властями, был 36-летний безработный художник Вилли Геттлинг, отец двоих детей . 100 человек было осуждено советскими судами на сроки от 3 до 25 лет, примерно пятая часть из них была направлена в советские лагеря, остальные содержались в тюрьмах ГДР. Всего же было арестовано около 20 тысяч человек, из них осуждено немецкими судами - не менее 1526 (видимо, это неполная цифра): 2 - к смерти, 3 - к пожизненному заключению, 13 - на сроки 10-15 лет, 99 - на сроки 5-10 лет, 994 - на сроки 1-5 лет и 546 на сроки до одного года.

Со стороны властей было 5 убитых , ранено 46 полицейских, из них 14 тяжело. Общий материальный ущерб составил 500 000 марок.

Число жертв на Западе сильно преувеличивалось - называлась, например, цифра 507 убитых. Современные немецкие исследователи Йозеф Ландау и Тобиас Зандер отмечают относительную умеренность, проявленную советскими властями при подавлении волнений: «вопреки всему, советская оккупационная власть выступает не такой бесцеремонной и кровожадной, как это утверждал западный мир. При подобном обращении с повстанцами жертв могло бы оказаться намного больше, если учесть, что Советы направили несколько дивизий и несколько сот танков» .

По мнению советских исследователей и работников спецслужб, этот слух являлся проявлением антисоветской пропаганды времён холодной войны . В глазах же самих немцев этот предполагаемый факт служил к чести советских солдат, и 16 июня 1954 года бывшие участники восстания поставили в западном районе Берлина Целендорф, на Потсдамер-шоссе, своеобразный обелиск - усечённую каменную пирамиду с надписью (на немецком языке): «Русским офицерам и солдатам, которым пришлось умереть, потому что они отказались стрелять в борцов за свободу 17 июня 1953»

По новейшим данным германских ученых, проведших специальное исследование этого вопроса, установлено, что расстрел советских солдат в 1953 года - это легенда, не имеющая под собой почвы .

Тем не менее ряд исследователей считает факт не принципиально невозможным, а скорее невыясненным из-за недостатка и/или недоступности архивных источников .

Реакция Запада

Американцы были застигнуты событиями врасплох и решили сначала, что это - инспирированные ГДР выступления с целью овладеть всем Берлином, что уже имело место ранее при первом берлинском кризисе , поэтому вначале они вели себя очень сдержанно. Американские военные власти в Вене отказались предоставить специальный самолет бургомистру Западного Берлина, который в этот момент оказался в столице Австрии на Дне Европы. Позже, когда антиправительственный характер волнений стал очевиден, американцы решили, что инспирированная властями демонстрация вышла из-под контроля. Ввиду развития событий директор ЦРУ Аллен Даллес вылетел в Западный Берлин для выяснения обстановки. Затем над советскими военными объектами в ГДР стали появляться американские самолёты, разбрасывавшие листовки, «содержащие враждебные выпады в отношении Советских Вооружённых Сил и социалистического строительства в Восточной Германии» . Американские солдаты в Западном Берлине открыто выражали сочувствие демонстрантам: у Бранденбургских ворот они, например, предоставили бензин для сожжения советского флага.

В самом Западном Берлине в момент восстания просто не оказалось лидеров: бургомистр, как указывалось, был в Вене, его заместитель - в отпуске, глава СДПГ - на лечении в Италии, а глава ХДС - в Бонне. Канцлер ФРГ Аденауэр прибыл в Западный Берлин только 19 июня, чтобы почтить память погибших . За свою пассивность он подвергался в ФРГ резкой критике .

Франция проявляла сдержанность сама и призывала к ней других; британский премьер Уинстон Черчилль гарантировал СССР возможность подавить волнения войсками. Черчилль вообще был крайне недоволен волнениями, так как они ставили под угрозу вынашивавшийся им план новой четверной (советско-британско-французско-американской) конференции .

По мнению некоторых источников, демократический Запад предал восстание: например, упоминавшаяся выше западноберлинская радиостанция РИАС сообщила о провале мятежа ещё до того, как глава советского сектора Берлина ввёл чрезвычайное положение, после чего и началось подавление восстания .

Последствия

Непосредственно кризис не ослабил, а наоборот укрепил позиции Ульбрихта. Против Ульбрихта и его сталинистского курса в тот момент существовала сильная оппозиция в СЕПГ (включая руководство), имевшая все основания надеяться на поддержку из Москвы. Кризис позволил Ульбрихту провести чистку партии от своих противников, обвинённых в пассивности и социал-демократическом уклоне. Таким образом до конца года было исключено около 60 % избранных окружных комитетов СЕПГ.

Опираясь на безусловную советскую поддержку, правительство демонстрировало «твёрдость»: 21 июня было отменено объявленное было восстановление старых норм выработки; в октябре цены были повышены на 10-25 %. С другой стороны, СССР поспешил снизить требования репараций (теперь они составляли лишь 5 % бюджета ГДР), что улучшило материальное положение. Однако, бегство в ФРГ усилилось: если в 1952 году бежало 136 тыс. человек , то в 1953-331 тыс., в 1954-184 тыс., в 1955-252 тыс.

Непосредственным последствием кризиса было также прекращение в 1954 году режима оккупации и обретение ГДР суверенитета.

Психологические последствия кризиса для жителей ГДР Вилли Брандт определяет в своих мемуарах следующим образом:

«Восставшим стало ясно, что они остались в одиночестве. Появились глубокие сомнения в искренности политики Запада. Противоречие между громкими словами и малыми делами запомнились всем и пошло на пользу власть имущим. В конце концов люди стали устраиваться как могли»

Власти ГДР объявили волнения результатом иностранного вмешательства. Официальная восточногерманская газета Neues Deutschland («Нойес Дойчланд») именовала происшедшее «авантюрой иностранных агентов», «преступлением западно-берлинских провокаторов» и, наконец, «попыткой фашистского путча» . Составленное после подавления волнений заявление ЦК СЕПГ расценило его как «попытку фашистского путча» и «контрреволюцию», направляемую западногерманскими и американскими политиками из Западного Берлина. «Благодаря их агентам и другим подкупленным личностям, которые, прежде всего, массами прибывали из Западного Берлина в ГДР, агрессивным силам немецкого и американского монополистического капитала удалось подвигнуть части населения на забастовку и на демонстрации в столице Берлине и нескольких населённым пунктах республики. 16 и 17 июня тысячи фашистских боевиков, а также много дезориентированных западноберлинских молодых людей организованными группами двинулись к границе секторов, распространяя листовки и поджигая универсальные магазины и другие здания на Потсдамерплац. […] Тем не менее, беспорядки произошли в целом только в 272 из примерно 10 000 общин ГДР, а именно только там, где империалистические тайные полиции имели свои базы или куда они могли посылать своих агентов»

Идея, что кризис был инспирирован западными спецслужбами, по настоящее время популярна в российской прессе. В качестве подтверждения указывается на передачи западноберлинского радио и выступление Шарновского. Утверждается также, что автомобили с громкоговорителями, через которые восставшие распространяли свои призывы, были американские .

Память о событиях

День 17 июня был объявлен в ФРГ национальным праздником - Днём немецкого единства. В 1990 году праздник был перенесён на 3 октября - дату объединения.

В Берлине, как указывалось, вскоре после событий был поставлен памятник предполагаемым советским жертвам, а отрезок улицы Унтер-ден-Линден от Бранденбургских ворот до Кайзер-дамм получил название «Улица 17 июня».

Ссылки

• 55 лет Берлинскому восстанию. - "Немецкая волна": История Германии: 17.06.2008
• Радио Свобода: Берлинское восстание 17 июня 1953 года - полвека спустя
• Лавренов С.Я, Попов И.М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. Гл.7 - М.: Изд-тво АСТ, 2003 ISBN 5170116624
• Восстание после Сталина. Оранжевое лето 1953 года. - «Взгляд», 6.06.2007
• 50 лет с восстания рабочих в Восточной Германии. - сайт ГСВГ.ру

• Государственный федеральный Центр Политического образования ФРГ: Восстание 17 июня (нем.)
• Хронология событий. - Федеральное Ведомство по делам Штази ГДР (нем.)
• Хронология событий 11-18 июня по отдельным местам и регионам. - BpB (нем.)
• Восстание. - ж-л "Штерн", 04.06.2003 (нем.)
• Воспоминания участника восстания Петера Бруна (Peter Bruhn) (нем.)
• Йонатан Ландау, Тобиас Зандер. 17 июня 1953. Народное восстание в Восточном Берлине (нем.)
• Сайт Народное восстание1953.de участника событий Karl-Heinz Pahling (нем.)
• Фильм: «Народное восстание 17 июня 1953 года» (нем.)
• Данные о «17 июня 1953 г - Библиография» Петера Бруна , Берлин 2003 ISBN 3830503997 (нем.)
• События в Галле (хронология, фото) - Визуальная история.de
• 17. Juni 1953 (нем.) Поисковая система: Библиографическая база данных литературы.

Примечания

1. Радио «Свобода». «Берлинское восстание 17 июня 1953-го года – полвека спустя»
2. Плакат «Der Volksaufstand des 17. Juni»
3. Хронология событий (нем.)
4. Вилли Брандт . Воспоминания // «Вопросы истории» , № 1, 1991, стр. 101
5. «Der kalte Krieg - Zeittafel» (нем.)
6. «DOKUMENTE Projekt „17. Juni 1953“» (нем.)
7. Kurt Gossweiler. Hintergründe des 17. Juni 1953 (нем.)
8. Akte 17. Juni 53 - Der Aufstand (нем.)
9. Литвин Г. А. «На развалинах третьего рейха, или маятник войны». - М.: Вперед, 1998
10. Игорь Попов, Сергей Лавренов «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах»
11. 17.6.1953: Aufstand in der DDR
12. Воспоминания Петера Бруна, участника восстания (нем.)
13. XX век: Берлинский кризис
14. Christian Ostermann, «Relations Between the United States and GDR» в сборнике «The United States and Germany in the Era of the Cold War: A Handbook. Vol 1», Cambridge University,2004, p. 174.

После смерит И.В.Сталина, в СЕПГ распространилась неуверенность, а население начало надеяться на улучшение условий жизни. Преемники Сталина посоветовали Генеральному секретарю СЕПГ Вальтеру Ульбрихту в апреле 1953 года смягчить напряженную ситуацию.

Всего два месяца спустя, 9-го июня 1953 года, политбюро СЕПГ приняло решение, названное «Новым курсом» и публично признало, что в прошлом совершались ошибки. Для улучшения снабжения предписывалось замедление темпов развития тяжелой промышленности. Многие мероприятия, вызывавшие недовольство, отменялись. Назначенное на 28-е мая повышение норм выработки на 10%, однако же, осталось в силе. Более того, предписывалась организация внутрипроизводственных дискуссий, во время которых рабочие должны были получить стимул для «добровольного» повышения своих норм на 15%. Эти мероприятия наталкивались на сопротивление. Когда 16-го июня 1953 года в профсоюзной газете «Трибуна» появилась статья в защиту повышения норм выработки, начался общественный протест. Строительные рабочие на Сталиналлее прекратили работу и пошли в центр Восточного Берлина. К ним примкнули тысячи демонстрантов, которые перед «Домом министерств» стали требовать отмены решения о повышении норм, а затем и отставки правительства. Выкрики, требовавшие свободных выборов, становились все громче. На следующий день, 17-е июня, была назначена генеральная забастовка. В этой взрывоопасной ситуации осталось незамеченным то, что Совет министров отменил свое решение. Способом разрешения политического конфликта стала забастовка.

17 июня 1953 года по всей Восточной Германии прокатилась волна демонстраций, стачек и захватов партийно-правительственных учреждений. Все началось с берлинских строителей, возводивших элитные дома для ГДРовской номенклатуры на Аллее Сталина - центральной магистрали в советском секторе разделенной немецкой метрополии. 16 июня 1953 года рабочие строек спонтанно вышли на улицу протестовать против правительственного указа о поднятии трудовых норм на 10%. Стачечные комитеты, спонтанно возникавшие на предприятиях ГДР, проводили собрания, принимая петиции в адрес правительства. Рабочие требовали отмены чересчур высоких трудовых норм, свободных выборов и свободы слова. Очень быстро энергия социального недовольства обратилась в стихию политического протеста. О событиях в Берлине узнали через передачи западных радиостанций жители других районов ГДР. На следующий день волнениями оказалась охвачена уже вся страна. Позже рабочие узнали, что в знак солидарности с ними в лагерях под Норильском и Карагандой бастовали тысячи советских политзаключенных. На следующий день забастовки переросли в политические манифестации. На улицы выходили не только рабочие, но и представители других слоев населения. Они несли транспаранты с требованиями отменить политическую цензуру и выпустить политических заключенных, жгли портреты Сталина, Ульбрихта и Гротеволя, переворачивали трамваи, пытаясь строить баррикады. К середине дня восстанием были охвачены уже сотни городов и общин. Местные власти были в шоке и в растерянности, обрывали телефоны, пытаясь получить четкие инструкции в Берлине.

Советские солдаты до этого времени, в основном, все еще находились в казармах, не догадываясь о том, что происходит. В гарнизоны Группы советских войск доходили странные слухи о готовности Берии на уступки в германском вопросе. Когда прозвучал приказ привести войска в боевую готовность, начальники внушали подчиненным: необходимо соблюдать осторожность, применять оружие, только если противник начнет стрелять первым. Но у германских рабочих не было оружия, поэтому многие солдаты находились в растерянности. Неуверенно чувствовали себя и военные руководители ГДР: отдаст ли Москва приказ стрелять по саботажникам. Приказ, наконец, пришел, и по улицам Берлина, Магдебурга, Лейпцига, Йены и других городов загрохотали танки. Советские солдаты из группы ликвидации отказались открыть огонь по безоружным немцам, пытавшимся освободить из тюрьмы политзаключенных. Их отдали под трибунал и несколько дней спустя расстреляли под Магдебургом. Демократический Запад предал восстание, решив не вмешиваться и не ссориться с Советским Союзом.

Власти ввели чрезвычайно положение, в города вошли советские войска Более 1000 предприятий и рабочих коллективов объявили забастовку. В Биттерфельде, Герлице и Халле стачечные комитеты даже захватили городскую власть. В Восточном Берлине десятки тысяч людей спонтанно собрались на митинг перед министерским комплексом на Лейпцигер-штрассе. По всей стране восставшие штурмовали 250 партийных и государственных учреждений, в том числе 12 тюрем, из которых были выпущены на волю все заключенные. В числе последних было много крестьян, противившихся насильственной коллективизации.

Западные разведки первоначально восприняли события 17 июня как результат вышедшей из-под контроля советской инсценировки, направленной на международное раскручивание вопроса о воссоединении Германии в качестве нейтрального государства - как это якобы предусматривал план Берии. В принципе, повод так думать был. За три месяца до этого умер Сталин, и никто точно не знал, что происходит в Кремле и каковы могут быть очередные советские жесты. Точно так же мыслили, вероятно, и многие восточногерманские граждане, понадеявшись на ветер перемен после смерти диктатора.

Советское военное командование ввело в 167 из 217 административных округов ГДР режим чрезвычайного положения. В считанные часы советские войска и силы безопасности «Штази» подавили восстание. Более сотни демонстрантов было убито.

18 июня начались репрессии. Штази и НКВД расправлялись с повстанцами, их арестовывали, бросали в тюрьмы.

Берлинское восстание закончилось 26 июня. К суду по делу об участии в восстании властями ГДР было привлечено до 15 тысяч граждан. Правительство пыталось представить рабочее восстание как фашистский мятеж. Около 2 тысяч человек было осуждено, двое расстреляны. Еще 18 человек застрелили за нарушение законов чрезвычайного положения советские солдаты. А для Советского Союза Берлинское восстание закончилось тем, что был смещен Берия.

17 июня 1953 года в Германской Демократической Республике (ГДР) советские войска подавили антикоммунистическое восстание.

Советскими историками этот неприятный для социалистического лагеря эпизод практически не изучался. Экономические выступления немецких рабочих в июне 1953 года в Восточном Берлине, переросшие в политическую забастовку против прокоммунистического правительства по всей стране именуются в советской истории - «События 17 июня 1953 года в ГДР». Впрочем, политическая оценка этим событиям конечно была дана, и квалифицировалась как «вылазка недобитых фашистов», что на западе в то же время называлось «народным восстанием».

Однако, главные причины волнений среди восточных немцев находились отнюдь не в политической, а в сугубо экономической сфере. После того, как генсек Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «планомерное строительство социализма», экономика Восточной Германии рухнула. Закрылись многие предприятия и выросли очереди перед магазинами. Цены на продукты и товары первой необходимости буквально взлетели: плитка шоколада, например, стоила на Западе 50 пфеннигов, на Востоке - 8 марок. В такой ситуации происходило массовое бегство жителей, прежде всего высококвалифицированных кадров, в западную зону - только в марте 1953 года бежали 50 тысяч человек.

Но после смерти Сталина в ГДР появилась надежда на смену курса - об этом говорилось и в специальном коммюнике Политбюро ЦК СЕПГ о намерении строительства единой и миролюбивой Германии. И у значительной части населения сложилось впечатление, что СЕПГ под давлением западных держав и церкви решило отказаться от строительства социализма в пользу единой капиталистической Германии. В условиях отсутствия информации со стороны руководства партии рабочие решили организовать несколько забастовок с требованием снижения норм выработки - побежденные немцы, как и русские крестьяне-победители, в те дни работали за «трудодни».

15 июня в Берлине среди строителей на Сталин-аллее начались первые забастовки. Уже на следующий день в центре Берлина прошла демонстрация, в которой приняли участие более 10 тысяч человек. Не обошлось и без потасовок. Ночью на всех крупных предприятиях были сформированы стачечные комитеты для проведения всеобщей забастовки. Тем временем народная полиция и советские войска были приведены в состояние боевой готовности.

Утром 17 июня в Берлине началась всеобщая забастовка. Рабочие собирались на предприятиях, строились там в колонны и направлялись в центр города. Уже в 7 часов на Штраусбергер плац собралась 10-тысячная толпа. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!».

Были разгромлены пограничные знаки и сооружения на границах советского и западного секторов города. Толпа разгромила полицейский участок на границе и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу. Участники волнений уничтожали символы коммунистической власти - флаги, плакаты, портреты и пр. Были осаждены полицейские казармы; восставшие также попытались освободить заключённых из тюрьмы.

Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. В индустриальных центрах стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на фабриках и заводах. В Дрездене участники массовых волнений захватили радиостанцию и начали передавать сообщения, разоблачающие государственную пропаганду; в Галле были захвачены редакции газет, в Биттерфельде забастовочный комитет послал в Берлин телеграмму с требованием «сформирования временного правительства, составленного из революционных рабочих». Всего подверглось осаде и штурму правительственных и партийных зданий, было убито 17 и ранено 166 функционеров СЕПГ.

В ночь с 16 на 17 июня Вальтер Ульбрихт, Отто Гротеволь и министр госбезопасности Вильгельм Цайссер встретились в Карлсхорсте с Верховным комиссаром Владимиром Семёновым и командующим оккупационными советскими войсками Андреем Гречко. На встрече обсуждались меры по подавлению мятежа с помощью армии и полиции, на что советские военные представители дали согласие, правда с условием, что эти меры будут территориально ограничены только Берлином.

17 июня около 11 часов в Берлин вошли части 1-й механизированной и 12-й танковой советских армейских дивизий, которых поддерживала пехота 105-го полка МВД. В 11:35 танки заняли позиции в районе Вильгельмштрассе и двинулись к Потсдамской площади. Вскоре после этого раздались первые выстрелы - солдаты стреляли в демонстрантов, которые кричали: «Иван, вон отсюда!» «Домой, домой!» «Иван, пошёл домой!» Тяжелораненые были отправлены в больницы Западного Берлина. При этом атак демонстрантов на советские танки и солдат почти не наблюдалось. На широко известных фотоснимках молодых людей, которые на Лейпцигер-штрассе бросают в танки камни и бутылки или пытаются повредить радиоантенны, запечатлено скорее исключение, а не правило.

К 13 часам все было кончено - мятеж был подавлен и военный комендант советского сектора Берлина генерал-майор Пётр Диброва объявил в городе чрезвычайное положение, которое было отменено только 11 июля.

В ходе подавления восстания погибло 125 демонстрантов. Также по приговору трибунала и советского военного комиссара было расстреляно 12 зачинщиков. Главным же вдохновителем восстания был признан 36-летний безработный художник Вилли Геттлинг, отец двоих детей. Еще не менее сотни человек было осуждено советскими судами на сроки от 3 до 25 лет тюрьмы.

От редакции:

58 лет тому назад в Германской Демократической Республике произошли события, которые в современной официальной историографии называют "массовыми антиправительственными выступлениями", даже "народным восстанием". Трактовка событий безапелляционна: немецкий народ, прожив несколько лет под игом проклятых коммунистов, не выдержал и восстал, поскольку-де не было сил терпеть и т.п. Всякая иная точка зрения на те события шельмуется. Мы не удивимся, если в нынешней Германии ФРГ введут какой-нибудь закон, который предусматривает уголовную ответственность за публичное отрицание "преступлений коммунизма", как это сделано, например, в Литве. Это вполне в духе той "Свободы и Демократии" ™, которой пичкают нас власть предержащие.

Сегодня мы публикуем три статьи, в которых отражён иной взгляд на события в ГДР в 1953 г. Это переводы оригинальных материалов, опубликованных в журнале "KI-Informationen" немецкой партии "Коммунистическая инициатива" ("Kommunistische Initiative"). Вы познакомитесь с фактами и мнениями, которые старательно замалчиваются в "свободных" СМИ.

.
.
.

Речь на заседании ЦК СЕПГ 24/26 июля 1953 года
Макс Рейманн
Товарищи!

Правильно ли мы оценили - я ставлю этот вопрос перед ЦК - ввиду всей серьезности данной политической ситуации, нашу задачу как партии?

Скажу открыто: нет. Неправильно.

Разве нам не были известны планы США и их "отпрысков" в Бонне? Конечно, были известны!

Разве мы ничего не знали о подготовке "дня Х"? Конечно, мы знали об этом!

Разве мы не понимали, что означает военный договор Бонна и Парижа? Напротив! Мы часто и много говорили об этом.

Разве мы не знали заправил и их марионеток из восточного бюро, из боннских партий типа Хильдебранта, Тиллиха, Венера, троцкистов? Все это было нам известно.

Что мы сделали для того, чтобы повысить способность рабочего класса и остального населения, жаждущего мира, к отражению военных провокаций? Вместо того чтобы сделать усилие на разъяснении массам политических причин появления провокаторов, мы разбирали в эти решающие дни ошибки нашей СЕПГ. Мне кажется, товарищи, что тем самым мы и совершили нашу самую главную и решающую ошибку.

Разве можно в тот момент, когда наш враг, когда американские разжигатели войны, следуя хитроумному провокаторскому плану, стараются изо всех сил не допустить достижения взаимопонимания среди немцев и между великими державами, видеть нашу главную задачу в том, чтобы выступая перед общественностью в прессе, на радио и на собраниях, устраивать дискуссии вокруг наших собственных ошибок, ошибок СЕПГ и правительства ГДР? Что должно было из этого получиться? Это могло только дезориентировать, демобилизовать рабочих и народ перед лицом нашего главного врага: американского и германского империализма. Этим была лишь искажена политика СЕПГ и правительства ГДР, всегда направленная на мирное воссоединение Германии, достижение взаимопонимания между немцами и четырьмя странами-победительницами, на мирное урегулирование немецкого вопроса и улучшение уровня жизни рабочих, трудящихся в ГДР. Поскольку мы в основу новых мер по скорейшему восстановлению немецкого единства поставили наши ошибки, мы дали тем самым возможность провокаторам сбить с толку рабочих и вынудить их к действиям, противных их воле, направленных против них же самих. К тому же мы ввели в заблуждение подавляющую часть нашей партии, СЕПГ, и остальных рабочих в западной Германии, чем не преминули воспользоваться правительство Аденауэра и люди вроде Венера и Бранда.

Товарищи!

Критика и самокритика, разумеется, являются высшим принципом для каждой марксистско-ленинской партии, и бесспорно, что необходимо открыто говорить о допущенных ошибках, анализировать их причины и принимать решения, чтобы не повторить эти ошибки в дальнейшем. Но критика и самокритика производятся не в безвоздушном пространстве. Они должны служить воспитанию партии и масс. Как же нам наглядно продемонстрировали события 17 июня, это послужило не воспитанию, а введению партии и масс в заблуждение.
__________
Об авторе:
Макс Рейманн (1898-1977) - с 1948 г. председатель КПГ в ФРГ. В 1954 г. из-за усилившийся травли коммунистов и приказе об его аресте, Рейманн переселяется в ГДР, откуда продолжает руководить КПГ. После запрета КПГ в 1954 г. становится ее первым секретарем. После возвращения в ФРГ в 1968 г. и разрешения деятельности DKP, становится ее почетным председателем.

Перевод статей выполнил Никита Маин

События в ГДР в 1953 году были подготовлены Западом, прежде всего США, и направлены на ослабление СССР. Конечно, данные события нельзя назвать для России судьбоносными, но при отторжении указанного государства от Советского Союза существенно снижалась безопасность СССР.

Россия, СССР имеют великую, добрую, честную и чистую историю. Но эту историю враги России исказили до неузнаваемости и представили нашу страну как государство, якобы принимавшее неправильные решения, отличающиеся жесткостью и ставившее над своим народом бессмысленные эксперименты, приводившие к «рекам» пролитой крови.
В действительности Россия во все времена в судьбоносные моменты истории всегда принимала единственно верное решение и осуществляла его с минимально возможными потерями человеческих жизней. Это подтверждает сам факт ее тысячелетнего существования между крайне агрессивным и ненавидящим ее Западом и «диким» Востоком.

Единственно верным решением было решение А. Невского, когда в 1242 году он дал бой Европе, и Россия со временем превратилась в великую державу, в отличие от Украины, которая по воле Галицкого подчинилась Европе и со временем начала исчезать с лица земли. Только воссоединение с Россией спасло украинскую нацию от гибели.
Единственно верным было решение Ивана Грозного, когда он повел войско на Новгород и не отдал Европе Новгород и Псков, когда он ввел опричнину и не допустил смуты на Руси. Единственно верным было решение Владимира Ленина в октябре 1917 года, когда разрушенная в феврале 1917 года Россия лежала в руинах уже поделенная между США, Англией, Канадой, Францией и Японией. Большевики 4 года, с 1918 по 1922 годы, в боях с западными интервентами и находившимися на их полном обеспечении Белыми армиями объединяли страну.
Единственно верным было решение о создании социалистического общественно-политического строя, так как при любом другом строе Запад скупил бы российские предприятия и земли, СССР не смог бы провести индустриализацию, коллективизацию, победить в войне напавшие на Советский Союз страны Европы и вывести СССР в сверхдержавы мира.
Единственно верным было решение о разделении страны на национальные республики, то есть решение о создании СССР, так как фактически к осени 1917 года страна уже распалась по национальному признаку, и начинать межэтническую войну – это значило погубить Россию. Единственно верным было и решение не допустить подчинение Америке ГДР в 1953 году.
События в ГДР в 1953 году были подготовлены Западом, прежде всего США, и направлены на ослабление СССР. Конечно, данные события нельзя назвать для России судьбоносными, но при отторжении указанного государства от Советского Союза существенно снижалась безопасность СССР. При участии в этих событиях тоже принимались единственно верные решения с минимально возможными потерями человеческих жизней.

Вылазки диверсантов из американской зоны оккупации 17 июня 1953 года, поддержанные определённой частью населения ГДР, сегодня называют «массовыми антиправительственными выступлениями» или «народным восстанием». Невозможно не обратить внимания на то, что все эти «восстания», в разных государствах происходившие в 1950-е-1960-е и последующие годы, вплоть до настоящего времени, происходят по одному сценарию, и за всеми «восстаниями» стоят США.
Подрывная деятельность против Восточной Германии, в дальнейшем названной Германской Демократической Республикой (ГДР), велась с первого дня ее существования. Уже в начале 1950-х годов в ФРГ открыто говорили о необходимости незамедлительной аннексии территории ГДР. Учитывая, что в то время Западная Германия полностью и безоговорочно выполняла волю США, можно сказать, что вопрос о подготовке захвата ГДР был согласован с США. Более того, США подталкивали ФРГ к захвату ГДР.
27 августа 1952 года Джон Фостер Даллес - в то время советник по внешней политике кандидата в президенты США Эйзенхауэра, в своей речи в Буффало заявил, что радиостанции «Голос Америки» будут призывать население «за железным занавесом» к сопротивлению. Несколькими днями позднее, 3 сентября 1952 года, президент США Трумэн сообщил, что прежняя политика сдерживания дальнейшего распространения социализма заменяется политикой «освобождения» соцстран. В это же время занимающие различные посты, включая места в правительстве ГДР, доверенные лица крупного капитала, такие как министр торговли и обеспечения Хаманн, или министр иностранных дел ГДР Георг Дётингер, делали, каждый в своей области, всё возможное, чтобы расшатать хозяйственный и политический механизмы ГДР.
Уже 24 марта 1952 года в ФРГ был создан «Исследовательский совет по вопросам воссоединения». Советом «день Х», то есть день захвата ГДР открыто обсуждался. Министр по общегерманским вопросам Кайзер в одном из своих выступлений сказал: «"Очень может быть, этот "день Х" настанет быстрей, чем смеют надеяться скептики". Журнал «Шпигель» открыто писал: «"План генерального штаба по административной смене власти (в ГДР – Л. М.) почти готов. После его утверждения бундесканцлером Аденауэром, остается лишь выждать удобного случая, чтобы привести его в исполнение».
Государственный переворот в ГДР спецслужбами США и ФРГ тщательно подготавливался. Федеративной службой новостей и другими радиостанциями разжигалась военная истерия и шовинизм, превозносились до небес преимущества капиталистического общественно-политического строя по сравнению с социалистическим, умалялись огромные достижения ГДР в деле восстановления страны и обеспечения всем гражданам одинаковых возможностей для образования, служебного роста, улучшения жилищных условий, повышения материального и духовного уровня. Западные спецслужбы и агенты влияния в ГДР распространяли учебные пособия, названия которых говорят сами за себя: «Стратегия эффективной подрывной деятельности», «Техника общественного заговора». 13 июня 1953 года министр Шредер демонстративно заявил: «Федеративная республика - это Германия. Остальные области - это территория, которой нас незаконно лишили и которая должна быть взята назад».

Психологическая подготовка государственного переворота сопровождалась наводнением ГДР представителями западных спецслужб. В то же время провокации на государственной границе должны были усилить международное напряжение и взбудоражить население. В 1952 году резко увеличилось количество вооруженных провокаций на границе между ГДР и ФРГ, а также ее незаконных пересечений.
Все это координировалось с усилением шпионажа, диверсиями и саботажем. Из западного Берлина к госгранице ГДР высылались террористические группировки. Уже в мае 1952 года Верховный Суд ГДР осудил 22 агента западных спецслужб за саботаж и действия, угрожающие государственной безопасности. В 1953-1954 годах на территории ГДР только задержано было свыше четырехсот агентов и более ста добровольно сдавшихся органам госбезопасности.
События 1953 года в ГДР принято рассматривать в трактовке той, западной, американской стороны. А вот что о событиях 17 июня 1953 года сказал Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт:
«На второй партийной конференции были намечены основные пути строительства социализма. Отдельные нюансы и особенности этого переустройства всей общественной жизни на новый, социалистический лад, должны были быть разработаны в дальнейшем. Это являлось трудной задачей, для выполнения которой требовались долгие годы… Враги рабоче-крестьянской власти ответили на переход к планомерному строительству социализма усилением холодной войны и подготовкой к свержению социалистического строя в ГДР. Уже в начале 1952 года стало очевидно, что наиболее реакционные и агрессивные круги немецкой и американской буржуазии приступили к разработке конкретных мер по подготовке свержения рабоче-крестьянской власти».
В августе 1953 года в интервью французской газете «Юманите» Отто Гротеволь о предпосылках неудавшегося государственного переворота в ГДР сказал следующее: «Правительство Германской Демократической Республики взяло форсированный темп развития тяжелой индустрии. В результате этого замедлилось производство потребительских товаров. Это вызвало недовольство и беспокойство среди некоторой части населения…
Вследствие этого мы замедлили форсированный темп развития тяжелой индустрии. Значительные суммы инвестиционных средств и ресурсов тем самым освободились для улучшения жизненного уровня… Фашистские провокаторы предприняли поэтому свою попытку переворота, который долгое время подготавливался как "день Х", именно в середине июня 1953 года, чтобы помешать новому курсу правительства ГДР.
Провокаторам фашистских западных агентур удалось ввести в заблуждение некоторую часть рабочих, используя их недовольство тем, что некоторые из их нужд не были еще удовлетворены или не могли быть удовлетворены сразу. Доказано, что провокация готовилась в американском секторе Берлина и в американской зоне оккупации. Там были сформированы и обучены фашистские банды, снаряжены зажигательными бомбами, бутылками с бензином, фосфорными ампулами и прочим оружием, а затем посланы в восточный сектор Берлина.
Американские офицеры в американской военной форме руководили с грузовиков действиями бандитов и отдавали приказы. Провокаторам, конечно же, не было дела до улучшения уровня жизни наших рабочих, их задачей было разжигание войны… Подавляющее большинство населения ГДР не поддалось на провокацию. Те же рабочие, которые обманулись, осознали свою ошибку, когда фашистские молодчики ворвались на улицы восточного Берлина, поджигая и громя достижения их труда, их клубы, магазины».
А в резолюции ЦК СЕПГ от 26 июля 1953 года «Новый курс и задачи партии» приводятся следующие факты: «17 июня доказало, что на территории ГДР существует организованное и поддерживаемое американцами фашистское подпольное движение.

В этот день в целом ряде городов (Магдебург, Галле, Гёрлитц и др.) были замечены группы лиц, стремившихся вызвать беспорядки и народные волнения. Были раскрыты нелегальные фашистские организации, имевшие свои центры, дисциплину и постоянную связь с агентурой западного Берлина. Так, например, в мастерских Бунаверка действовала фашистская организация, которая организовывала беспорядки, следуя директивам RIAS. В Лейнаверке во главе провокаторов стоял бывший эсэсовец.
Кроме того, в некоторых городах (Магдебург, Лейпциг и др.) нелегальные организации состояли из бывших членов СПГ, которые еще придерживались антирабочих установок социал-демократии и легко становились жертвами «восточного бюро»… В некоторых городах были сконцентрированы также другие группировки, как, например, «брандлерская разведывательная группа», различные группы троцкистов и пр. Также и в нашей партии были выявлены враждебные элементы, принимавшие участие в провокациях».
События 1953 года в ГДР безо всяких оговорок указывают на то, что рабочие и в целом население ГДР в своем большинстве не поддержало сторонников государственного переворота.
США, конечно, очень хотели оторвать ГДР от СССР, но не решились применить военную силу, ни в 1953 году, ни в дальнейшем, когда в ночь с 12 на 13 августа 1961 года правительство ГДР во главе с Вальтером Ульбрихтом закрыли границу между Западным и Восточным Берлином. Кстати, простоявшая на линии границы не один десяток лет бетонная стена тоже была воздвигнута за одну ночь. Вот так при социализме умели работать немцы и русские.
Сегодня западные и российские либералы утверждают, что граница была установлена с целью недопущения перехода немцев из социалистического Восточного в капиталистический Западный Берлин. Причем такие заявления делаются с серьезным не терпящим возражения видом. Но возникает вопрос: "Что мешало жителям Восточного Берлина уйти в Западный Берлин за 16 лет до закрытия границы, а затем и установления стены?"»
Люди из ГДР не уходили, потому что не хотели уходить. Им нравилось жить при социализме. Кто хотел уйти, тот ушел. И стену ставили прежде всего, чтобы прекратить провокации со стороны Запада и скупку крайне дешевых товаров и услуг жителями Западного Берлина.